Новости

«ТИХООБРАЗНАЯ СЛАВА»

Сегодня на наши вопросы о празднике Пятидесятницы, о Дне Пресвятой Троицы отвечает не священник, не монах, не святой старец, но великий русский православный мыслитель, государственный деятель Константин Петрович Победоносцев (1827—1907).

— Каково, по вашему мнению, место Святой Пятидесятницы в череде прочих двунадесятых праздников?

— Сегодня заключился круг праздников, от самой Недели мытаря и фарисея возводящих верующую душу как бы по ступеням молитвенного созерцания от одного таинства к другому. Мы созерцали тайну греха, тайну воплощения, тайну страдания, тайну воскресения. И вот, как венец, как альфа и омега, начало и конец созерцания, воссиял нам и осиял нас радостью праздник Святой Троицы. Люди Божии! Ведь это самая глубина нашей веры, это таинство жизни и смерти.

— Как вы считаете, есть ли какой-то высший, небесный смысл в том, что Троица празднуется всегда в конце весны или начале лета, в самое радостное время в году?

— Стоит наш праздник как раз на той поре года, когда возникает отовсюду, возбуждается и возрастает жизнь всякого создания. Вся земля цветет и красуется, крины сельные одеты славою, воздух кишит мириадами тварей — и каждый лист, каждый цветок, каждая былинка, каждая мошка есть тайна создания, великая, неразгаданная, но ощущаемая тайна. Посреди ходит человек — величайшая тайна жизни, нося в себе подобие образа Божия, и над всем этим великая и страшная тайна вечности, отовсюду объемлющая жизнь! Посреди этой жизни, под кровом этой тайны душа человеческая чувствует, что она откуда-то по чьему-то велению возникла вместе со всем, что живет с нею во вселенной, и живёт, и стремится куда-то — к своему началу!

Как ей отрешиться от этой тайны, когда над нею высоко свод небесный с таинственными светилами мироздания, вокруг неё жизнь природы, исполненная таинств, а внизу, на земле и в прахе земном, — могилы, через которые прошло и проходит всё живущее! И сколько бы ни слышалось вокруг умных и безумных речей о том, что нет никакой тайны, не поверит этому душа человека и не перестанет от могилы обращаться вверх к светилам и великим стремлением истины искать Духа Животворящего, от Коего все исходит и Коим всё содержится.

— Каковы, по-вашему, основные черты Троицкого праздничного богослужения?

— Уже в той молитве, которую каждый день привыкли мы твердить, сегодня слышится нам точно новое торжественное откровение глубоко таящегося в душах таинственного ожидания: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде Сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша!»

Вся утреня сливается как бы в одну торжественную песнь Триединому Божеству, Создателю и Спасителю мира, одухотворяющему жизнь всего живущего во вселенной. «Во дворех Твоих воспою Тя, Спасе мира, и преклоню колена, поклонюся Твоей непобедимой силе, вечер и утро, и полудне, и на всякое время благословлю Тя, Господи». И во всех этих песнях, потоком несущихся на весь собравшийся собор церковный, слышится и у всех, больших и малых, на лицах отражается тихая радость торжественного созерцания тайны Божией. Господь Иисус, Слово Божие, «тихообразно совершив, — по словам церковной песни, — сердца человеков», вознёсся на небо, но пребывает неотступно, и Духа Своего ниспослал ученикам, и сотворил их ловцами человеков, некнижных мудрости научил, рыбарей богословами показал и открыл им тайну языков, и послал их во вселенную просвещать светом сердца и души и вносить в жизнь новые заветы: один — любите друг друга, как Я возлюбил вас, и другой завет — радуйтеся!

— Главное состояние души, главное настроение Пасхи — это ликование. А каково, по-вашему, главное настроение Пятидесятницы?

— Оглянемся вокруг: на всех лицах тихая радость, все несут с собою цветы и зелень — знамение жизни и красоты, все радуются на цветущую со всех сторон природу, и у всех играет сердце, когда послышится на литургии потоком несущийся антифон: «Небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь. Услышит тя Господь в день печали. Спаси ны, Утешителю Благий, поющия Ти: Аллилуйя!» В свете нынешнего праздника Церковь объемлет молитвою всю вселенную, в вечности, перед лицом вечного Бога, Иже несть Бог мертвых, но Бог живых.

С ними — сонм всех ближних и милых, оплаканных нами в жизни, и мы за них молимся, веруя, что они живы и вместе с нами все-все совокуплены в празднующую и молящуюся Церковь, и мы в памяти их, улыбаясь, плачем и, плача, радуемся, что жизнь, по слову и по вере Церкви святой, сливается воедино со смертью в единой вечности и что смерть есть не гибель и уничтожение жизни, но «преставление с худшего на лучшее», от зла, неправды и рабства в «свободу славы чад Божиих».