Новости

СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА И СВЯТАЯ ПОБЕДА

22 июня 1941 года в воскресенье, в церковный праздник Всех святых, в земле Российской просиявших, предрассветную тишину внезапно разорвали взрывы ревущих снарядов. Так началась Великая Отечественная война.  Тогда еще никто не знал, что в мировую историю она войдет как самая кровопролитная.

Никто и  не догадывался о том,  что советскому народу предстоит пройти через нечеловеческие испытания, что наравне с мужчинами-воинами на защиту родной земли  встанут женщины, старики и дети. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» - сказал когда- то Господь.  И эта заповедь в тяжелое военное время для многих стала главным принципом их жизни.

Несмотря на то, что к началу Великой Отечественной над Русской Православной Церковью нависла угроза полного уничтожения (в результате «безбожной пятилетки» почти все оставшиеся в живых архиереи находились в лагерях, а количество действующих храмов на всю страну не превышало нескольких сотен),  в первый же день войны Церковь четко обозначила свою позицию. «Покров Пресвятой Девы Богородицы, всегдашней Заступницы Русской земли, поможет нашему народу пережить годину тяжких испытаний», – с этими словами местоблюститель патриаршего престола, митрополит Сергий (Страгородский), обратился к прихожанам, собравшимся 22 июня, в воскресный день, в Богоявленском соборе в Москве. Свою проповедь, в которой он говорил о духовных корнях русского патриотизма, владыка закончил словами, прозвучавшими с пророческой уверенностью: «Господь нам дарует победу!»

После литургии, запершись у себя в келье, митрополит  собственноручно напечатал на машинке текст воззвания к «Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», которое моментально было разослано по сохранившимся приходам. Своим архипастырским и исповедническим авторитетом он  убеждал священников не оставаться молчаливыми свидетелями и тем более не предаваться размышлениям о возможных выгодах по другую сторону фронта. Послание гласило: «Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг...»

Митрополит Сергий не был одинок в своем призыве «жизнь свою положить за целость, за честь, за счастье любимой Родины». Так же убедительно и убежденно воодушевлял свою паству на великий подвиг и митрополит Ленинградский Алексий.  Оставаясь в осажденном Ленинграде, он делил с его населением все трудности 900-дневной блокады, совершал богослужения под артиллерийским огнем и поддерживал душевную стойкость и надежды верующих своими проповедями.

Ни на час не покидал Москву настоятель храма сошествия Святого Духа на Даниловском кладбище, протоиерей Павел Успенский.  При своем храме он организовал настоящий социальный центр. Для оказания первой помощи здесь был  создан санитарный пункт. Другой московский священник, протоиерей Павел Цветков, устроил при храме приют для детей и стариков. Он лично нес ночные дежурства и в случае необходимости принимал участие в тушении пожаров.

С патриотическими посланиями, вселяя надежду на всемогущую помощь Божию, часто выезжал на передовую  митрополит Николай (Ярушевич).  В первую годовщину начала войны он обратился с посланием к пастве, жившей на территории, оккупированной немцами: «Исполнился год, как фашистский зверь заливает кровью нашу родную землю. Этот ворог подвергает осквернению наши святые храмы Божии. И кровь убиенных, и разоренные святыни, и разрушенные храмы Божии - все вопиет к небу об отмщении!..»

Сотни священнослужителей, включая тех, кому удалось вернуться к 1941 г. на свободу, отбыв срок в лагерях, тюрьмах и ссылках, были призваны в ряды действующей армии. Среди них – заместитель командира стрелковой роты иеромонах Пимен (Извеков), будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен.

Епископы, священники, миряне совершали свой подвиг на передовой, глубоко в тылу, на оккупированных территориях, являя собой пример служения Богу, Отчизне и своему народу. Многие из них пали на полях сражений, были казнены фашистами. Многие были награждены орденами и медалями Великой Отечественной войны.

Сталинской премии I степени был удостоен архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Находясь в то время в ссылке, специалист по гнойной хирургии предложил свой опыт, знание и мастерство для лечения воинов советской армии (при этом после войны архиерей выражал готовность вернуться обратно в изгнание). Его прошение было удовлетворено, 64-летний профессор Войно-Ясенецкий был назначен главным хирургом местного эвакуационного госпиталя и стал консультантом всех красноярских больниц. Талантливый хирург, принявший духовный сан в 20-х годах, делал по 3-4 операции в день, показывая пример более молодым коллегам.

Личный подвиг православных сочетался со сбором средств на нужды фронта. Верующие несли последнее: деньги, облигации, драгоценные металлы, обувь, полотенца, полотно. Всего за годы войны в фонд обороны страны было направлено более 200 миллионов рублей. На эти деньги были построены и переданы в действующую армию 40 танков  Т-34 танковой колонны «Димитрий Донской», а также истребительная эскадрилья «Александр Невский». Не существовало ни одного прихода, не внесшего свой вклад в общенародное дело…

Широко известны имена пастырей, молившихся в те дни о даровании победы.  Так, под Ленинградом, в поселке Вырица, жил старец, иеросхимонах Серафим (Муравьев). В то время  ему было 76 лет, болезнь практически не позволяла ему передвигаться без посторонней помощи. Но, подобно своему покровителю, преподобному Серафиму Саровскому, он совершал на больных ногах многочасовые моления на гранитном камне. По рассказам его духовных чад, старец часто говорил: «Один молитвенник за страну может спасти все города и веси…»

В те же годы в Архангельске, в Свято-Ильинском кафедральном соборе служил тезка вырицкого старца – игумен Серафим (Шинкарев).  Нередко по нескольку дней пребывал он  в храме на молитве за Россию. Специальную молитву об избавлении от врагов читали тогда во всех православных храмах.  Многие из них открывались стихийно, даже не имея юридического оформления, и были всегда переполнены людьми. Все просили  у Бога заступничества и спасения Отечества, себя и своих близких.

Говорят, перед лицом смерти духовные очи раскрываются шире обычного. Наверное, так оно и есть. Не только простые люди, но и множество военнослужащих в страшные дни войны именно в Вере искали силу и утешение. Один из связистов, принимавших по радио боевые донесения русских военных летчиков, говорил: «Когда летчики в подбитых самолетах видели для себя неминуемую гибель, их последними словами часто были: «Господи, прими душу мою!»

Неоднократно свои религиозные чувства публично проявлял командующий Ленинградским фронтом маршал Л.А. Говоров. После Сталинградской битвы стал посещать православные храмы маршал В.Н. Чуйков. Широкое распространение среди верующих получила убежденность, что всю войну с собой в машине возил образ Казанской Божией Матери маршал Г.К. Жуков. Г. Карпов, докладывая в ЦК ВКП(б) о праздновании Пасхи в московских и подмосковных храмах в ночь с 15 на 16 апреля 1944 г., подчеркивал, что почти во всех церквах, в том или ином количестве были военные офицерского и рядового состава…

Еще в  начале войны местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий писал: «Пусть гроза надвигается! Мы знаем, что она приносит не одни бедствия, но и пользу: она освежает воздух и изгоняет всякие миазмы…». Так и случилось. И мы по сей день свято храним память о великом подвиге русского народа, который сражался вовсе не за всемирную революцию, а за своих родных и близких, за Родину. Любовь и Вера - вот, пожалуй, то, что по- настоящему сплотило людей.  Поэтому и победили.