Новости

Служа Богу и Отечеству.

Интервью с настоятелем храма Михаила Архангела, протоиереем Игорем Киргизиным, побывавшим в зоне СВО

- Батюшка Игорь, почему вы приняли решение отправиться на передовую, разве духовенство призывали?

- Насколько я знаю, священников не призывали. Однако, я шел как доброволец. Это был мой долг. Долг гражданина своей страны. Бог всем нам дал свободу выбора. Я поступил так, как подсказывала моя совесть: встал на защиту женщин, детей, стариков, наших святынь

- И что? Наравне со всеми рыли окопы и стреляли?

- Как и другие находящиеся рядом со мной бойцы. Единственное, Бог миловал, не стрелял в людей. Только на учениях по мишеням.

- В каком роде войск Вы служили?

- Меня определили в пехоту. Нашей задачей было охранять стратегический участок дороги и прилегающую территорию, через которую мог проникнуть враг.

- Но с учетом того, что Вам 58 лет, Вы могли бы попроситься на полевую кухню, например…

- Если так рассуждать, мог бы вообще не идти… Правильно?

- Как обстояли дела с обмундированием, питанием?

- Всего на всех хватало, Слава Богу! И в процессе обучения, и позже, на позициях. Все были одеты, обуты, не голодные.

- А трудно ли приходилось без благ цивилизации?

- Ну не на курорт же мы приехали! Помню, как в первую ночь спать пришлось на опавших листьях, накрывшись плащ-палаткой (на позиции нас привезли уже затемно) - и ничего, никто не жаловался! Утром, оглядев окрестность, занялись «ландшафтным дизайном»: стали копать. Нас учили так: твой окоп - это твоя жизнь, поэтому копать надо как можно глубже и быстрее. Когда копаешь по направлению к соседу, появляются траншеи.  Сверху на них накладываются стволы деревьев. В общем, через некоторое время, благодаря опытным командирам и тому, что все делалось быстро и сообща, у нас был вполне налаженный быт. 

-  Было ли страшно?

- Скорее, трудно физически, как и остальным - с непривычки. А потом…человек привыкает ко всему.

- Как реагировали бойцы, узнав, что Вы - священнослужитель?

- Я старался этого не афишировать, но многие сами спрашивали: не священник ли я?  Отвечал правду. Уже перед отъездом домой один из солдат, с которым мы вместе были в учебке, признался, как стоял он на плацу под дождем в полной военной амуниции с автоматом в руках, тяжело было на душе… Настроение вмиг поменялось, когда он заметил в строю меня: «если батюшка взял в руки оружие, с нами Бог!»

- Часто ли Вам приходилось, как лицу духовному, поддерживать моральный дух наших воинов? 

- Знаете, все, кто был рядом со мной, ни капли не сомневались в том, что они защищают свою Родину. «Правильно ли мы поступаем?» - такой вопрос никогда не стоял. Думаю, уже в начале спецоперации многие переосмыслили какие-то цели, приоритеты, поэтому с твердой уверенностью могу сказать: не напускное мужество, патриотизм, внутренняя сила – все это есть у наших бойцов.

Есть пословица: «Общая беда — сближает». Это действительно так. Там, на войне, каждый, как мог, старался помочь своему отделению, взводу, роте. Были среди нас очень опытные бойцы, прошедшие немало «горячих точек», так они учили, как действовать в тех или иных ситуациях - не в теории, а на практике:  что делать, к примеру, заметив вражеский дрон, или же как укрыться от артиллерийского огня…  Их советы помогли не погибнуть нашим ребятам особенно в первые дни после заброски на передовую.

- Батюшка, я знаю, что вы, как и другие бойцы, стояли на посту, ходили в боевое дежурство. А еще вы исполняли там обязанности священника. Наверное, непросто это делать в военно- полевых условиях?

- Ребята помогли мне обустроить «церковь» - сделали шалаш, накрыли пленкой, замаскировали. Там хранились священные вещи, рядом с этим шалашом и проходили службы. Самая большая трудность заключалась в том, что на войне очень мало свободного времени, на молебен в общем распорядке можно было отвести не больше получаса, поэтому все важное старался говорить короткими емкими фразами. Кого-то исповедовал, кого-то причащал, кого-то благословлял перед боевым заданием, часто просто общался с бойцами.

- А какие задавали вопросы?

- Самые разные - от простых, которые в воскресной школе дети задают, до философских.

- Много ли воцерковленных людей среди призывников?

 - Так же, как и на «гражданке», немного. Но в момент опасности кто-то вспоминает молитвы, которые в детстве с бабушкой читал, кто-то мысленно повторяет: «Господи, помилуй!» Есть крылатая фраза о том, что атеистов в окопах не бывает - это правда, я таких не встречал. Помню, как в учебке крестил одного из наших бойцов. Наверное, на войне люди начинают понимать то главное, о чем раньше не задумывались…

- На стороне России воюют сейчас не только православные…

- Да, помимо православных в нашей роте были и мусульмане, и протестанты, и буддисты, и представители других религий.  Однако никто друг другу в душу не лез, общались очень дружелюбно. Словно подсознательно все чувствовали – общее дело делаем, нужно быть сплоченными.

- А как вас называли бойцы?

- Православные – батюшкой или отцом Игорем, иноверцы – батей.

- Приходилось ли отпевать погибших?

– К счастью, погибших за все три месяца, которые я там находился, не было. Прилеты снарядов и ракет, конечно, были. Но большинство ракет, благодаря ребятам из ПВО, сбивались на подлете.  Уже вернувшись домой, узнал, что двое из нашей роты погибли, еще двое получили ранения. Молимся сейчас всем храмом об их здравии и просим молитв об упокоении Михаила и Димитрия.

- Случались ли там чудеса, которые сложно объяснить наукой?

- Самый запоминающийся случай – когда снаряд попал в машину, полную боеприпасов, от нее практически ничего не осталось. Пошли искать тело находившегося внутри водителя – он оказался жив. По его словам, его выбросило из машины ударной волной. Но ведь за ударной волной его по законам физики должно было посечь осколками детонирующих бомб и снарядов. Но водитель отделался лишь несколькими синяками и ссадинами.

- Батюшка, как Вы относитесь к тому, что от определенной части православных людей можно услышать слова о том, что нам не стоило ввязываться в этот конфликт…

- К сожалению, эта война была неизбежна, и ее обязательно начал бы противник, но тогда инициатива и, как следствие, преимущество, были бы на его стороне. У ВСУ всё было готово к наступлению (это подтверждают жители всех приграничных районов по обе стороны границы). В феврале 2022 могла сложиться ситуация как в 1941 году. Однако, благодаря решению нашего Верховного главнокомандующего, мы предупредили это.

Думаю, большинство из нас понимает, что нынешняя спецоперация имеет не только военно-политический, но и религиозный смысл: это борьба Православия с сатанизмом. И сражаются наши ребята вовсе с не с Украиной, а с абсолютным злом.  Против нас собрался в кулак весь Запад, открыто ненавидящая нас сатанинская демократия (отсутствие всякого стыда, генетические эксперименты, ЛГБТ-браки и проч. -  это ли не сатанизм?) делает все возможное и невозможное, чтобы уничтожить Русское Православие, лишить нас традиционных ценностей. Поэтому для нас - это священная война, которую Народ Божий ведет со слугами дьявола. Мы должны победить, иначе - погибель!